Властелин Севера - Страница 101

101

Увидев костры, Кьяртан понял, что его враги все еще на холме. Вряд ли он думал, будто у Гутреда достало храбрости предпринять такую атаку. Но Кьяртан, должно быть, знал, что Рагнар вернулся из Уэссекса, а также слышал, что я восстал из мертвых, и, надеюсь, той долгой ночью, когда вовсю бушевала буря, его пробирала от страха дрожь.

А во тьме ночи тем временем скользил скедугенган.

* * *

Пока еще было что-то видно, я пристально рассматривал путь, который мне предстояло проделать в темноте. Да уж, задача не из легких. Мне придется спуститься вниз по реке, потом — на юг, следуя вдоль берега. Но как раз под стеной крепости, где река исчезала из виду, скрываясь за утесом Дунхолма, путь преграждал массивный валун. То была настоящая скала, по размеру больше новой церкви Альфреда в Винтанкестере, и, если я не найду, как ее обогнуть, мне придется карабкаться на широкую, плоскую верхушку… Однако, забравшись на скалу, я стану легкой добычей для копейщиков.

Я прикрыл глаза, в которых рябило от дождя, затем пристально вгляделся снова — и решил, что, может, есть обходной путь, позволяющий обогнуть гигантский камень, держась берега реки.

— Скажи, Утред, то, что ты задумал, возможно осуществить? — спросил меня Рагнар.

— Это следует осуществить, — ответил я.

Я назначил в свой отряд Стеапу и еще десятерых человек. Гутред и Рагнар тоже хотели пойти, но я их не взял. Рагнару, по моему замыслу, предстояло возглавить нападение на высокие ворота, а Гутред просто был недостаточно хорошим воином. Да и кроме того, если вдруг король останется лежать мертвым на слонах Дунхолма, вся наша затея станет бессмысленной.

Я отвел Беокку в сторону.

— Помнишь, как в свое время мой отец велел тебе караулить меня во время штурма Эофервика? — спросил я.

— Конечно помню! — негодующе ответил тот. — А ты не послушался и удрал! Тебе все не терпелось поучаствовать в бою! Ты сам виноват, что попал в плен!

Беокка был прав: мне тогда было десять лет, и я отчаянно стремился увидеть битву.

— Если бы ты от меня тогда не сбежал, — продолжал негодовать священник, — тебя бы не взяли в плен датчане! И ты был бы сейчас добрым христианином. Я до сих пор виню себя в случившемся. Мне следовало бы связать поводья моего и твоего коней.

— Тогда бы тебя тоже взяли в плен, — ответил я. — Неважно, я хочу, чтобы сегодня ты охранял Гутреда. Оставайся с ним рядом и не позволяй ему рисковать жизнью.

Беокке такое поручение явно не понравилось.

— Но он же король! Он взрослый человек! Я не могу приказывать Гутреду!

— Скажи ему, что Альфред не желает, чтобы он подвергал свою жизнь опасности.

— Альфред, может, этого и не желает, — мрачно произнес Беокка, — но вложи меч в руку мужчины — и он теряет рассудок. Я видел, как это бывает!

— Тогда скажи, будто тебе во сне явился святой Кутберт и велел Гутреду держаться подальше от заварушки.

— Он мне не поверит!

— Поверит, — пообещал я.

— Я попытаюсь, — вздохнул Беокка. Потом он посмотрел на меня в упор здоровым глазом и спросил: — Ты сможешь это сделать, Утред?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Я буду за тебя молиться.

— Спасибо, святой отец.

Сам я собирался молиться всем богам, каких только припомню, а потому рассудил, что еще один не повредит. В конце концов, решил я, все в руках судьбы. Три пряхи уже знали не только о наших замыслах, но и о том, чем обернутся эти планы, и мне оставалось лишь надеяться, что они не собираются в ближайшее время перерезать нить моей жизни.

Моя затея выглядела безумной, но, возможно, именно это и поможет ей воплотиться в жизнь. Когда я вернулся в Нортумбрию, в здешнем воздухе витало безумие. В Эофервике царило безумие резни, в Кайр Лигвалиде — безумие святости, так стоит ли удивляться, что теперь у меня появилась эта отчаянная идея.

Я выбрал Стеапу, поскольку тот стоил трех или четырех воинов, и Ситрика, ведь если мы проникнем в Дунхолм, он там легко сориентируется. А еще я взял Финана, ибо ирландец был яростным и свирепым воином, а также сильного и бесстрашного Клапу и хитрого и пронырливого Райпера. Остальные шестеро членов нашего отряда были людьми Рагнара — сильными, молодыми, умеющими обращаться с оружием.

Я объяснил им, что нам предстоит сделать, после чего проследил, чтобы каждый человек из моего отряда получил черный плащ и закутался в него с ног до головы. Мы вымазали смесью грязи и пепла руки, лица и шлемы.

— Никаких щитов, — приказал я.

Мне было трудно принять такое решение, потому что щит — большое подспорье в битве, но щиты слишком тяжелые, и к тому же, если они станут ударяться о деревья и камни, поднимется шум, похожий на барабанный бой.

— Я пойду первым, — сказал я своим людям. — Будем двигаться медленно. Очень медленно. У нас впереди целая ночь.

Мы привязались друг к другу кожаными поводьями. Я знал, как легко человек может заблудиться в темноте, а в эту ночь тьма стояла беспросветная. Если на небе и была луна, то пряталась за сплошными тучами, из которых неустанно шел дождь, но у нас имелось три ориентира. Во-первых, сам склон. Пока я буду двигаться так, чтобы подъем оставался справа, я буду знать, что мы находимся к востоку от Дунхолма. Во-вторых, до нас доносился шум бурной реки, огибающей утес. И наконец, вдали виднелись огни самого Дунхолма. Кьяртан боялся ночного нападения, поэтому его люди швыряли горящие поленья с укреплений высоких ворот. Эти поленья освещали тропу, но ради них Кьяртану приходилось поддерживать громадный костер во дворе, и отсвет пламени этого костра виднелся поверх укреплений, отбрасывая красный отблеск на низкие, быстро несущиеся по небу тучи. Красный свет не озарял склон, но все время проглядывал вдали за черными тенями — наш багровый проводник в мокрой темноте.

101